Холодная осенняя ночь. Сильный ветер дико завывает на улице, оконные ставни трещат, ежеминутно угрожая сорваться с петель и слететь на головы прохожих. Косой дождь обдает запоздалых путников холодом, в то время как ветер подгоняет их, побуждая искать тёплого убежища. Нат Пинкертон, знаменитый американский сыщик, только что вернулся домой после целого дня усиленной работы и чувствовал себя порядочно уставшим. Задумчиво сидел он на диване, вытянув ноги, и курил сигару. Он только что собрался зажечь спиртовку и приготовить себе чай, как услышал резкий звонок у входной двери. – Опять посетитель! И в такой поздний час… – пробормотал он недовольно. Послышался легкий стук в дверь, и в комнату вошла хозяйка квартиры, маленькая толстенькая миссис Шелвуд. – Какой то незнакомый господин просит видеть вас немедленно. Прикажете впустить его? – Конечно, – ответил Пинкертон. Пинкертон всегда был настороже, когда в поздний час приходили к нему незнакомые посетители. Вот поэтому он быстро встал с дивана и достал из ящика письменного стола револьвер. Затем он снова сел на диван и сделал вид, что чистит оружие. В комнату вошел коренастый парень, плохо одетый, с довольно угрюмым лицом, на котором опытный взгляд сыщика прочел плохо скрытую хитрость. – Добрый вечер, мистер Пинкертон. Я пришел сообщить вам о страшном убийстве. Пойдёмте скорее со мною! Вам удастся по горячим следам поймать убийцу. Однако волнение посетителя не сообщилось сыщику. Он улыбнулся. – Так быстро дела не делают, как вы хотите. Вы сначала мне расскажите, в чем суть, а затем я сам увижу, следует ли мне заняться им или нет. Вы, вероятно, знаете, что я занимаюсь только сложными и запутанными делами, простые пускай ведёт полиция. – Знаю. Хорошо знаю все это. Должен вам сказать, что здесь дело идёт не о простом убийстве, и раскусить такой орешек во всём Нью Йорке может только один человек – это мистер Нат Пинкертон. – Благодарю! – улыбаясь, ответил сыщик. – Но у меня, видите ли, привычка, самому судить о трудностях и запутанности обстоятельств, сопровождающих преступлeние, а потому ещё раз прошу вас сесть и рассказать подробно всё дело. Посетитель тяжело опустился на стул, испустил глубокий вздох. – Право не знаю, у меня в голове от этого происшествия такой хаос, что трудно будет рассказать вам все последовательно. – Однако попробуйте как нибудь! – Ну вот, – начал незнакомец, – меня зовут Чарли Смит! Моя квартира находится в одном из одноэтажных домов на Габур стрит, номер пять, и там же, кроме меня, жила одна старая женщина по имени Бетти Сипланд; час тому назад эту женщину убили! – Вот как?! И сыщик пожал плечами. – Откуда вы это знаете, мистер Смит? – Когда я, вернувшись домой, разделся и лег в кровать, я услышал из соседней комнаты душераздирающий крик. Я вскочил в испуге, накинул на себя платье и поспешил в квартиру старухи. При свете свечи, которую я держал в руке, я увидел Бетти Сипланд, лежащую с закатившимися глазами на полу, в луже крови. От охватившего меня ужаса я выронил свечу и выбежал из комнаты, захлопнув за собою дверь, и вошел обратно в свою комнату. Тут мне пришла в голову мысль обратиться к вам за помощью, вместо того, чтобы сообщить полиции. Пинкертон подозрительно взглянул на посетителя и спросил: – Вам эта старуха не родственница? – Совершенно чужая. Я думаю, у всякого порядочного человека должно возмутиться сердце от такого зверского и загадочного убийства, требующего должного возмездия. Вот почему я, опасаясь, чтобы следы не были заметены, обратился к вам. – Да вы сами, как я вижу, наполовину сыщик, ибо так проницательно делаете свои заключения, – заметил Пинкертон. – Но все таки вы ошиблись в расчёте, я не могу вмешиваться в это дело, пока не будет извещена о нем полиция. При этих словах он встал, оделся, взял шляпу и палку. – Вы идёте, милорд! – воскликнул Смит. – Конечно иду! – ответил Пинкертон. – Но сначала мы отправимся в полицию, сделаем там заявление и возьмем с собой на всякий случай людей. – Но ведь это бессмыслица! – воскликнул Смит. – Мы потеряем много времени а преступник между тем скроется за тридевять земель! – Он уже удрал! – сухо заметил Пинкертон. – Или вы думаете, быть может, что негодяй уселся возле трупа и ждет, пока не придет мистер Пинкертон и не арестует его! – Этого я не думаю! Но я вам уже сказал: следы будут заметены! Сыщик вдруг выпрямился и смерил посетителя пронзительным взглядом. – Я не понимаю, как вы беретесь меня учить. Похоже, вы разбираетесь в деле лучше меня, так почему сами его не исследуете? Будьте уверены, я и сам отлично знаю, что мне следует делать, а вот ваше рвение немедленно доставить меня на место преступления представляется мне подозрительным! При последних словах Пинкертона посетитель невольно опустил глаза, но тут же овладел собой и рассмеялся: – Вы правы, мистер Пинкертон, совершенно правы! Было бестактно с моей стороны в таком вопросе противоречить знаменитому сыщику! – Совершенно верно, – заметил Пинкертон. – И оставим этот разговор. Пойдёмте! Они вышли из дому и поспешили к расположенному неподалеку зданию полиции. Пинкертон не выпускал из вида шедшего рядом с ним Смита. Смутное подозрений что здесь дело неладно, не покидало сыщика. Вдали показалось здание полицейского управления. И тут проводник сыщика метнулся в сторону, в один из пересекающих главную улицу тёмных переулков. Мгновение – и мрак поглотил его. Пинкертон остановился и присвистнул. – Вот как! – пробормотал он. – Дело то и впрямь нечисто! Надо будет во все этом разобраться, ибо здесь явно скрыты какие то козни… Быстрым шагом он добрался до полицейского управления, велел доложить о себе дежурному и, когда тот явился, в нескольких словах рассказал обо всем, что с ним случилось. – Вас, очевидно, хотели надуть, мистер Пинкертон! – воскликнул чиновник. – Теперь нет смысла идти нам на Габур стрит. По моему разумению, это будет потерянное время! – Может быть, и нет! Я все таки прошу вас дать в мое распоряжение несколько человек. Дежурный поворчал, но тем не менее исполнил просьбу Пинкертона и отрядил с ним троих полицейских. – Если там ничего не произошло, пришлите людей тотчас же обратно! – крикнул он вдогонку, когда за сыщиком уже закрывались двери. Дом номер пять по Габур стрит оказался низеньким одноэтажным строением. Внутри него было тихо и темно. Пинкертон громко постучал в дверь. – Именем закона, отворите! Все было тихо, ничего не пошевелилось; только в окнах соседних домов показались головы проснувшихся и любопытствующих обитателей. Пинкертон подождал несколько мгновений, потом крикнул полицейским: – Ломайте дверь! Мы должны войти и убедиться, все ли там ладно. Двое дюжих полицейских уперлись плечами в хилую дверь, и она тут же подалась и с треском отворилась. Сырой гнилой воздух пахнул в лицо вошедшим. Полицейские зажгли карманные электрические лампочки, и Пинкертон с револьвером в руке первый вступил в узкий, мощеный камнем коридор. По левой стороне была дверь с привешенной грязной бумажкой, на которой было выведено: «Чарли Смит». – Гм! – пробормотал сыщик. – Если тот негодяй и не Чарли Смит, то все же сведения об этом доме у него точные! Ну, а теперь посмотрим, что с Бетти Сипланд. В противоположной стене тоже была только одна дверь, и Пинкертон решительно открыл ее. И едва вступив на порог, остановился пораженный. – Значит, все же! – вырвалось у него. Незнакомец, был ли он Чарли Смитом, или только назвался так, во всяком случае, не солгал. Посреди убогой комнаты, на грязном полу, лежала, вытянувшись, старая, бедно тая женщина. Голова ее плавала в луже крови. Увядшее желтое лицо с закатившимися неподвижными глазами производило страшное впечатление. Пинкертон овладел собой и, подойдя к трупу, нагнулся. – Женщине перерезали горло острым ножом, – констатировал он. – Нож лежит здесь же, возле тела. Никаких следов борьбы не видно, судя по всему, несчастная стала жертвой трусливого и коварного нападения, совершенного неожиданно… Оставьте ее, лежать, и пойдемте на улицу. Несмотря на поздний час, на улице перед домом собралась уже маленькая толпа, привлеченная появлением полиции. – В этом доме совершено убийство, – сказал, обращаясь к собравшимся, Пинкертон. – Убита Бетти Сипланд. Нет ли среди вас кого либо из ее соседей, кто мог бы дать о ней какие нибудь сведения? Одна старушка выступила вперед. – Я могла бы, сэр! – Ну так войдите со мною в дом! Женщина нехотя последовала за сыщиком и, войдя, боязливо покосилась на лежащий на полу труп, который полицейские накрыли темным платком. Пинкертон начал допрос. – Как вас зовут? – Мери Петтерсон, сэр. – Вы живете здесь, поблизости? – В соседнем доме. – Вы хорошо знали покойную? – Очень хорошо, мы почти каждый день встречались. – Как вы думаете, хранила ли она в этой комнате какие либо драгоценности? Старуха горько усмехнулась. – Она была так же бедна, как и я! Иной день мы обе не имели куска хлеба. – Странно. Итак, убийство не могло быть совершено из корысти. Но, возможно, у покойной были враги? – Нет, врагов у неё не было, она никому не причиняла зла, никем не интересовалась, да к тому же была наполовину слепа и глуха. – У нее не бывало гостей? – Кроме меня, не бывало, сэр. Она всегда бывала одна. – Вспомните хорошенько! Может быть, все же у неё кто нибудь был, и вы oб этом забыли? – Нет, – уверяла старуха. – Ну, а в каких была она отношениях с соседом из комнаты напротив? – Со Смитом? Он переехал сюда всего несколько дней тому назад, и с ним она не вымолвила еще ни слова. – Но она его знала? – Думаю, что нет. Видела она плохо, а слышно его бывало редко: его же весь день не было дома. – А вы видели этого Смита? – Да, несколько раз. – Как он выглядит? – Это мужчина небольшого роста, лицо у него бритое и такое… хитрое, как мне кажется, сэр. Ходит он в клетчатом костюме, уже довольно потертом. – Значит, это тот самый человек, который принес мне известие об убийстве. А как вы думаете, сударыня, он способен был совершить это преступление? – Этого я не знаю! Я с ним слова не сказала, откуда же мне знать? Сыщик отпустил женщину. Затем он вошел в комнату, в которой жил Смит, но, кроме нескольких старых полуполоманных стульев, кресла да старого грубой работы стола, в этой комнате ничто не говорило о том, что она жилая. Пинкертон прислонился к косяку двери и задумался, глядя прямо перед собой. «Кто этот Чарли Смит? – думал он. – Зачем ему понадобилось извещать меня об убийстве и затем удрать по дороге в полицию? Если убийца он сам, то какого черта он пошел к сыщику доносить на самого себя?! На вид он не такой осел. Допустим, полиция его знает под другим именем, допустим, у него с нею старые счеты?.. Положим, он преступник, но не убийца, а просто мошенник. И, стало быть, убийство возмутило его до глубины души, но, боясь полиции, он не обратился к ней, а решился позвать меня?.. Когда же я заявил, что без полицейских на место преступления не пойду, Смит сбежал, решив, что дело так и так сделано, а ему лучше исчезнуть, не навлекая на себя неприятностей?» Рассуждая таким образом, Пинкертон стал уже думать о Чарли Смите благосклоннее, но какой то внутренний голос при этом упорно твердил ему: «Черта с два, Нат! Это все не так просто. Здесь сокрыта тайна, и ты должен ее раскрыть, потому что тебе, похоже, бросили вызов! Отступишься – останешься в дураках!» – Ладно! – проговорил сыщик. – Я разберусь с этим делом и непременно узнаю, какое отношение имеет к нему этот Чарли Смит! Приняв такое решение, он опять позвал полицейских и вместе с ними начал подробный осмотр дома. Сперва они поднялись на чердак, но там в маленьких тесных каморках валялись лишь кучи старого хлама. Они снова спустились вниз. В комнате, где лежала убитая, Пинкертон не нашел ничего, что могло бы дать ему нить в руки. Даже нож, послуживший орудием убийства, был самый обыкновенный, кухонный, отточенный как бритва. Каменный пол, сырой и грязный, сложенный из больших серых плит, не позволял рассмотреть каких либо следов. В коридоре Пинкертон обнаружил нишу и в ней низкую дверь. Она вела в погреб, довольно просторный, служивший, верно, прежде местом хранения каких то товаров, а теперь совершенно пустой. Крепкая деревянная стена делила его на две части, в этой стене была дверь, снабженная крючками запорами с той и с другой стороны. Та часть погреба, которая находилась за стеной, не имела другого выхода наружу, кроме этой двери. Пинкертон обыскал оба помещения самым тщательным образом, но ничего в них не нашел, хотя и обшарил все углы. В погребе, похоже, давно никто не бывал. Поднявшись наверх, сыщик наткнулся в коридоре на инспектора по уголовным делам Мак Коннела, который встретил его вопросом: – Ну, мистер Пинкертон, удалось вам открыть что либо интересное? Нат пожал плечами. – Случай довольно непонятный. Кому было выгодно убить старуху? Она была так бедна, что по целым дням голодала… – Ну, мистер Пинкертон, у меня на этот счет иные мысли. Неужели вы никогда не слышали, что старые люди бывают страстными скупцами?! Старуха, по всей вероятности, хранила среди своего тряпья какой нибудь чулок, набитый золотыми монетами и банковыми билетами, её скупость не позволяла ей истратить из этих сбережений ни цента, и она предпочитала лучше голодать, но не наносить ущерба своему сокровищу. Пинкертон покачал головой. – Это предположение, быть может, верное, однако в таком случае, представляется почти невозможным, чтобы при такой скупости старуха сообщила кому нибудь о своих деньгах. – Какой нибудь негодяй мог случайно узнать об этом! – Но тогда убивать старуху этому негодяю было вовсе необязательно. Она часто отлучалась из комнаты, он мог дождаться ее отсутствия и украсть спрятанные деньги. Мак Коннел усмехнулся. – Ну, такому то человеку это безразлично! К тому же он мог прийти и в отсутствие Бетти Сипланд, а покуда рылся в ее тряпье, она вернулась, и ему пришлось с нею расправиться. – Нет, инспектор, здесь никто ни в чем не рылся, вещи нетронуты, – возразил Пинкертон. – Вы же видели комнату. Если там были деньги, то преступник знал, где они! – И знал, что никто другой о них не подозревает! – подхватил инспектор. – Значит, он может теперь спокойно тратить свою добычу, ни в ком не возбуждая подозрений. Я так полагаю и, исходя из этого, буду действовать. – Желаю вам удачи, инспектор! – сказал Пинкертон и, кивнув Мак Коннелу с самой вежливой улыбкой, вышел из дому. ----- Страница 2